Поповский А.В.: психолог, психотерапевт, специалист по индивидуальному и групповому психоанализу – УСП, УКПП, ЕКПП, ЕАП. Гештальт-терапевт, супервизор, ассоциированный тренер ВОПП «Гештальт поход». г. Киев, Украина. 2017г.
Аннотация: в этой статье я поделюсь размышлениями о значении человеческой любви в психотерапевтической практике. Также, я буду размышлять о том, что такое любовь в философском пространстве и непосредственно в кабинете психотерапевта.
Ключевые слова: любовь, психотерапия, психотерапевт, психоанализ, клиент, отношения.
В последнее время я много думаю о том, что же на самом деле является целительным в моей работе. Чем именно я помогаю людям, или почему иногда мне не удается им помочь. Все чаще я убеждаюсь, что ничего так не исцеляет наших клиентов как отношение к ним. Исцеление в том, как мы смотрим на них, что мы переживаем, как мы обращаемся со своими переживаниями, как мы дышим рядом с ними, как сидим и как слышим, и конечно же, что и как говорим.
Я для себя объяснил, как бы вывел свою формулу понимания психотерапии – «Психотерапия — это поиск любви, поиск такой возможности. Если мне полюбить клиента не удается, тогда я задаю себе вопросы, что такого между нами происходит, почему нет места для любви. Находя эти ответы в себе, подобрав приемлемую форму, предлагаю клиенту вместе разобраться, что между нами происходит, что нет места для любви».
И когда со временем находятся ответы, появляется ясность, тогда мир словно наполняется солнечным светом, становится немножко теплее. Ощущение теплоты — это совместно рожденная надежда, перспектива, это те изменения, за которыми к нам и приходят люди.
То есть, если кратко и лаконично, «психотерапия – поиск любви». Психотерапия заканчивается там, где появляется у клиента более или менее устойчивое чувство, что его любят. Также, думаю, что это не зависит от «вероисповедания» психотерапевта, от направления, в котором он работает.
Недавно перелистывая записи по бывшим и настоящим клиентам, думал, что все непросто, иногда сложно, часто заканчивалось не так как хотелось бы. Но я в каждом случае видел одну и ту же базовую потребность, – что бы любили. Сегодня я глубоко убежден, что именно за этим приходят люди – почувствовать, что любят, и затем жить с этим чувством дальше. Эта потребность в любви может выражаться в разных формах, например, в дефиците чувства безопасности, или нежного отношения, также в голоде признания и уважения, внимания.
Все начинается с философии как способности думать. Поэтому и мы для начала обратимся к нашим предкам-философам, как бы спрашивая их, что это такое – Любовь:
- Греческий философ Эмпедокл называл любовь началом всемирного единства и интеграции.
- Платон высказывал мысль, что любовь – стремление конечного существа к совершенной полноте бытия, к познанию.
- Аристотель говорил так: «Любить значит желать кому-нибудь того, что считаешь благом, ради другого, а не только ради себя»
- Суфийские философы Персии и Арабского мира отождествляли любовь с вином, которое наливается в сосуд. То есть как любовь наливается в бренную человеческую оболочку, наполняя людей духовной составляющей.
- Джордано Бруно, Франческо Каттани, Марсилио Фичино своими трудами развили течение неоплатонизма. Где природа любви есть стремление к красоте. Это течение связало этику и эстетику и оказало значительное воздействие на эпоху возрождения.
- В эпоху барокко Спиноза отождествлял любовь с абсолютным познанием, он говорил, что философствовать, значит любить бога.
- В 20 веке Фрейд в своих учениях больше акцентировал внимание на подавленной сексуальности, биологической составляющей, духовная сфера была практически исключена. Хотя Фрейд любил своих пациентов, об этом я расскажу дальше.
- Американское течение неофрейдизма, лидером которого был Эрих Фромм, предприняло попытки развития теории Фрейда, то есть биологизм разбавить социальной и культурной составляющей. Эрих Фромм пишет о любви как о «стремлении к межличностному единению». Он говорит о двух формах любви: любовь по принципу бытия и любовь обладания. Фромм говорил: «Если человек любит только одного человека и безразличен к другим, его любовь – это не любовь, а симбиотическая привязанность, или расширенный эгоизм».
- Российский философ Соловьев определяет любовь как влечение одного одушевленного существа к другому для восполнения жизни. Он выделяет три вида любви:
- Любовь, которая дает более, чем получает (родительская).
- Любовь, которая более получает, чем дает (детская).
- Любовь, которая равно и дает, и получает (супружеская).
Интересно Соловьев разделяет на составляющие, с точки зрения этики любви: Жаления (родители), Благоговения (дети), Чувство стыда (жаление с благоговением и стыдом – супружеская пара).
О том, что сегодня в мире происходит с любовью, прекрасно описал современный французский философ Ален Бадью в своей работе «Философия и событие». Он пишет, что слово «любовь» сегодня наиболее употребляемое человечеством. Любовь звучит везде: по телевизору, в сериалах, песнях, объясняется с биологической точки зрения гормонами, нейронными связями. Постепенно, но уверенно девальвируется любовь психиатрическими диагнозами в разделе зависимости. С этической точки зрения, любовь как истинное благо, доведена до крайностей. И здесь Бадью изрекает революционный манифест:
«Любовь следует переизобрести, но для начала взять под стражу».
Как и все выше упомянутые нами философы, Бадью рассматривает любовь как истину. Он интересно размышляет, что любовная встреча производит разрыв в каждом человеке, под влиянием этой встречи, если человек пытается сохранить верность, он должен перестроить свой обычный способ жить. Здесь и кроется опасность, которая заключается в искушении покинуть эту ситуацию, обратившись к привычному способу жизни. В любви, как и в другом процессе истины, требуется готовность довериться и рискнуть.
Любовь есть там, где есть различия. И это далеко от идеала современности о двух половинках, дополняющих друг друга. Это не больше чем нарциссическая форма любви, где отношения строятся с миражом собственного я. Тайна любви – это тайна в напряжении различности, в этом напряжении черпается энергия для любви.
Психоаналитик Айтен Юран сказала, что мы все можем наблюдать расчленение любви как истины. В основном это две части, растянутые в разные стороны. Речь идет о сведении любви к сексу с одной стороны, с другой – к экономическим отношениям как контрактного обмена «услуга за услугу».
На лекции профессора философии Игоря Держко я услышал формулу 20 столетия – ФФМ: «Фрейд – бессознательное и сексуальность, Форд – конвейер, Маркс – экономика». Мне кажется, это очень точное описание, того, что повлияло на развитие нашей цивилизации.
Итак, начнем с сексуальности, она сейчас везде и повсюду. Сексуальность, например, в Японии есть только в сексе, в Америке же наоборот, она есть везде, кроме секса. И эта культура, как вирус, заразила весь мир. Сексуальность превратилась в товар, это основной инструмент рекламы, маркетинга. Сексуальность мы поместили в логику полезности. Сексуальный акт рассматривается как признак стабильной, успешной жизни, а его необходимость связана почти с принудительным оргазмом.
Философ Жан-Клод Мильнер пишет, что такая тенденция связана с достатком в мире, даже переизбытком благ. И сексуальное наслаждение оказывается ответом на изобилие остального вокруг. Это как право и стремление к безграничному наслаждению.
Следующее современное обрамление любви – логика экономического просчета, выигрыша, накопления. Здесь любовь предстает как сопутствующий товар брачных отношений. А раз это товар, значит он помещен в логику взаимовыгодного обмена. Ты – мне, я – тебе, и никто никому и ничего не должен.
Жак Мари Эмиль Лакан в свое время справедливо заметил, что любовь, ее форма — это факт культуры. Лакан также выразился, что капитализм начинается с отправки секса на товарную свалку.
Люс Иригарей видит в послании другому «я люблю тебя» как желание любить в стремлении обладать. Поэтому она заменяет формулу на «я люблю к тебе», то есть я не рассматриваю тебя как дополнение себя.
Любое событие, имеющее отношение к истине, сопровождается аффектом. В любви – счастье, в науке – радость, блаженство, в политике – энтузиазм, в искусстве – удовольствие. Эти аффекты подтверждают истинность события. В обладании другим счастье сложно обнаружить, там неминуема встреча с неудовлетворением и сопровождающими переживаниями.
Бадью говорит, что любовь нас учит тому, что другой есть не что иное, как пустое место. Влюбленность — это идеализация, проекция себя, выгодного образа.
Славой Жижек говорит: «С любовью я тоже ничто, но то ничто, которое смиренно знает о себе, ничто, обогащенное сознанием своей ничтожности». Только испытывающее нехватку существо способно любить, несовершенство в поле любви выше совершенства.
Мы только что находились в пространстве истории и философии. Думаю, время вернуться в плоскость психотерапии.
Начать хочу с цитаты моего учителя в гештальт-терапии Александра Моховикова. В своей книге «Телефонное консультирование» он пишет: «Любовь в качестве ценности является основным стимулом и движущей силой в жизни человека. Она представляет способность устанавливать и сохранять открытые, поддерживающие, нежные и заботливые отношения с другим человеком или миром без страха утраты своего Я, собственной идентичности или независимости».
Я вижу любовь не как чувство, а как целый комплекс чувств, которые являются ценностью и основным стимулом для полноценной жизни человека. Любовь человеческая состоит из базовой привязанности, жаления, нежности, благоговения, уважения, доверия.
Конечно же, мы не первые, кто пытается говорить о целительном воздействии любви. Об этом говорилось и раньше, тогда было сложнее, говорящие встречались с прямым презрением и осуждением.
О том, что любовь является главным целительным инструментом, много говорил Ференци, Хофман, особенно Кохут и многие другие. Все их идеи вызывали подозрение и беспощадную критику.
Хотя сам Фрейд говорил о целебности любви, он писал Юнгу о том, что психоанализ — это исцеление любовью. Но все же, это не мешало ему критиковать Ференци за очеловечивание техники в работе. На что Ференци ему боязливо отвечал: «Я же не запрещаю вам целовать ваших клиентов и укрывать их теплым пледом».
Сегодня любовь в психотерапии выходит из тени. Не так давно вышли две революционные статьи Джозефа Наттерсона и Дениэла Шоу, которые предлагают рассмотреть психотерапию как «процесс взаимной любви».
Где авторы похожим образом говорят о «психотерапевтической любви», которая отличается от романтической, сексуальной и контрпереносной любви, которая есть основным явлением в исцелении клиента.
Как раньше я писал, что клиенты, прежде всего, приходят за любовью, они дают нам понять, что им нужна наша любовь. Они предлагают нам быть любящими. Терапевт переживающий себя любящим, одновременно переживает самоуважение, потому как это наибольшее вознаграждение в нашей работе.
Пользуясь цитатой Славой Жижека: «Только испытывающее нехватку существо способно любить, несовершенство в поле любви выше совершенства». Полезно порассуждать и про самих психотерапевтов, для чего они так стараются, зачем им эта непростая профессия? Наверное, есть та же нехватка. Возможно, терапевт где-то глубоко также хочет, чтобы и его любили. Думаю, различие нехватки у терапевта и клиента, здесь по Жижеку, в «смиренном знании» терапевта своей нехватки, как осознанная ничтожность.
Эмпирические исследования психотерапии показывают, что лучшего направления не существует, все одинаковы и хороши. А качество зависит от психотерапевта и от отношений, именно отношения исцеляют. Но понятие отношения слишком абстрактны. Ведь они чем-то наполняются, как сосуд, с двух сторон – как терапевта, так и клиента.
Нейропсихологические исследования показали, что, когда мы находимся в близкой эмоциональной связи с другим человеком, в мозге каждого из нас происходят изменения.
Клиент, приходя к нам в кабинет, как бы переживает неосознанно схожесть терапевта с теми объектами, которые заботились о нем в детстве и одновременно в чем-то видят отличие. После установления доверительных отношений наиболее сильное воздействие на клиентов оказывает именно то, чем отличается терапевт от родителей.
Отличие это в основном состоит в психотерапевтической любви. Любовь в форме жаления, эмпатии, идентификации с клиентом, чтобы более полно его пытаться почувствовать, понять. А как можно пытаться идентифицироваться с клиентом, не любя его. Ведь прежде нам необходимо заглянуть вовнутрь себя, разобраться в своих сопротивлениях, страхах переживать тревогу, боль, принять и полюбить прежде свои не до конца интегрированные части. Это начало пути любви к другому.
Способность идентифицироваться с клиентом и погружаться в эту идентификацию ради все более и более глубокого чувства эмпатии, противоположна позиции в большей степени биологически ориентированных психиатров и академических психологов, консультантов, которые занимают более отстраненную позицию. В какой-то мере, тон этому задал сам Фрейд.
Когда другие врачи отстранялись от женщин с конверсионными расстройствами и романтизацией как от легкомысленных истеричек, Фрейд отнесся к ним серьезно, попытался их понять, поверить им, полюбить их.
Психоанализ — это первая ласточка интереса к персональной жизни в начале 20 века. Этот интерес можно разглядеть как стремление к интеграции по Эмпедоклу, или по Платону стремление к совершенной полноте бытия, согласно течению неоплатонизма – стремление к красоте как связь этики и эстетики. А это все про истинную любовь, поиском которой люди заняты испокон веков.
Кристофер Боллас справедливо заметил: «Чтобы найти пациента, мы должны искать его внутри самих себя». Сосредоточенность на идентификации и эмпатии приводят к эффективности.
Мы как терапевты можем быть 300 раз правы, однако если нет эмпатии, жаления, тогда клиент будет принимать нашу правду с отравляющей дозой стыда, страха, аффекта. Что вряд ли будет способствовать эмоциональному развитию. Если же клиент переживает, чувствует себя любимым, тогда он может простить и оговорить любую вменяемую ошибку терапевту. Клиенты тогда как бы помогают нам быть более понятыми.
Джей Гринберг как-то сказал: «Если терапевт не воспринимается клиентом в качестве нового, хорошего любовного объекта, лечение никогда по-настоящему не продвигается. Но если терапевт также не воспринимается в качестве старого плохого объекта, лечение никогда не заканчивается».
Как я уже раньше говорил, Фрейд отводил любви главную роль в психотерапии, здесь скорее подразумевается греческая агапэ (мягкая, жертвенная, снисходящая к ближнему) или японская амаэ (как зависимость от благожелательности других), чем на романтическую любовь, привычную в нашей культуре.
Еще чрезвычайно важной составляющей понятия любви в процессе психотерапии, кроме эмпатии, как способности идентифицироваться, понимать клиента. Есть доверие, которое лежит в основании веры. Это как инстинктивная уверенность в процессе, несмотря на переживание неопределенности, скептицизма, замешательства, сомнения.
Любящий терапевт, это эмоционально честный терапевт, именно это и есть главной задачей, это наполняет доверием терапевтические отношения.
Можно по-разному описывать процесс терапии, результат терапии. Можно говорить в терминах Эго психологии как анализ защит, или на языке психологии самости стремится к точной эмпатии. Следуя Фрейду, можем стремиться к преодолению вытеснения, или идею Юнга об индивидуации, или идеал Биона о жизни в окончательной реальности. Или в гештальт-терапии встреча на границе контакта и развитие этого контакта. В конце концов, интегрируя все эти попытки описывать происходящее разными терминами, цель одна – процесс поиска истинного, внесение ясности, обнаружение реальности.
Я не перестаю удивляться, как в терапии оживают заряженные эмоциональные ситуации из прошлого клиента. Как нам удается вместе это оживить? Казалось бы, клиент приходит ко мне как к специалисту, который может и хочет помочь, он специально искал такой помощи. Надеясь на компенсацию полученных ранее психологических травм. Но что-то неподвластное нам обоим оживает, и то, чего боится клиент внезапно обнаруживается во мне, я как будто начинаю играть несвойственную мне роль. Превращаюсь в высокомерного эгоиста, или жестокого садиста, или искусного соблазнителя, такого же, как и все остальные сволочи мужики.
Именно здесь наиболее важный момент, здесь как нигде необходима способность терапевта любить. Важно не отыгрывать свою роль в неосознанном сценарии клиента. Не критиковать, не оценивать клиента за возникшую ситуацию, за ожившие переживания. Важно не рубить с плеча, размещая свои чувства, говоря клиенту о своей злости, отвращении, если они переживаются терапевтом.
Хорошо бы обнаружить эту тенденцию в себе, заметить, что происходит между нами. Здесь любовь терапевта выражается в том, что бы вынести эту ситуацию, переработать свои отвергающие переживания, путем попытки понять клиента, от чего он заставляет это нас переживать. И дальше, с жалением, пониманием, сочувствием, когда он будет готов, поговорить о том, что происходит сейчас между нами. Ведь клиент этот груз старого опыта отношений носит с собой за плечами, где остановится, там и предлагает. Не понимая, за что же его потом отвергают, бросают, предают другие. А он в очередной раз подтверждает себе, что его не любят.
Я думаю, что первичная задача психотерапевта, быть по Винникоту достаточно «хорошей мамой» – это значит видеть, слышать, переживать рядом, как бы говоря: «Я тебя вижу, вижу, как тебе сейчас тяжело, я переживаю вместе с тобой, мы вместе переживаем это, я могу и ты сможешь». Это основная формула психотерапевтической любви.
Тогда клиент переживает себя любимым, что позволяет ему все больше выдерживать себя и свои переживания. И главное это то, что клиент учится разделять прошлое и настоящее.
Терапевтическая любовь состоит из эмпатии, доверия, уважения, жаления, умиления. Очень важно, чтобы она не уменьшала клиента в наших глазах. Любя клиента, можно переживать целый букет разных других переживаний, но важно, чтобы любовь по Люс Иригарей «я к тебе люблю» была фундаментом.
Если задуматься про практичность психотерапии, про результативность, тогда очевидно, что исцеляет клиента не столько его понимание себя, осознанность и трансформация защит, сколько психотерапевтические отношения. Именно на чувство, что меня здесь любят, у клиента уже ложится все остальное – осознанность, ментализация, трансформация.
Конечно, бывают такие клиенты, к которым искреннюю любовь обнаружить непросто. Они могут оживлять океан ненависти в терапевте, это бывает непросто выдерживать. Помогая клиенту переваривать эту ненависть, с которой он был когда-то оставлен наедине. И часто, что хочется сказать такому клиенту: «Идите-ка вы отсюда, по добру, по здорову». То есть выгнать, бросить. С такими клиентами может понадобиться много времени, пока мы доберемся от ненависти к любви – настоящей, честной.
У меня были клиенты, которых я так и не смог полюбить. По разным причинам. И эти случаи ни к чему хорошему не привели, чаще всего к обрыву терапии. Это означало, что я как терапевт не смог принять и помочь переработать боль, ненависть и другие непростые переживания. Как бы встретился со своими ограничениями.
А это чаще всего говорит о необходимости продолжения уже своей терапии, чтобы любви внутри меня было больше.
Я думаю, что в тех неудачных случаях мне так и не удалось разглядеть в клиентах разные стороны, хорошие и плохие, злые и добрые, подлые и достойные. Но то, чем я горжусь в себе – это способность оставаться честным к себе и к клиенту, каким бы невыносимым он не казался. И эта честность очень важна в работе, чтобы не происходило, для терапевта важно оставаться честным, искренним, уже это может излечить. Честным не в вываливании своих аффектов клиенту, а честным в переживании их. И в случаях неудачи, о которых я говорю, у меня не доставало внутренних ресурсов переварить эти аффекты, я так в них и оставался.
Подводя итог, без малейших сомнений, стеснений, и неуместных приуменьшений могу заявить, что благодаря размышлениям Бадью, о своем видении профессии психотерапевта – мы современные психотерапевты «хранители истинной любви человечества».
Использованная литература:
- Бертран Рассел «История западной философии».
- Ален Бадью «Философия и событие».
- Эрих Фромм «Искусство любить».
- Нэнси Мак Вильямс «Психоаналитическая психотерапия».
- Журнал Эксперт ONLINE 2012р. Айтен Юран статья «В защиту любви вместе с Бадью».
- А.С. Кармин «Культурология».
- Энциклопедия Глубинной Психологии т.1 «Зигмунд Фрейд, жизнь, работа, наследие.